В моем дворе тоже были соцсети.
Фото: Анатолий ЖДАНОВ
И его модератором была баба Нюра, которая могла заткнуть рот любой блогерше, даже если та была матерью-героиней и имела медаль «За восстановление предприятий черной металлургии юга».
Баба Нюра комментировала соседей с варламовской ехидцей, орлушинским юморком и акунинской оппозиционностью. Беспощадно банила проституток. Троллила управдом. И распускала фейки по всему району, от которых многие жители не могут отбиться по сей день.
Бывало, что во двор выходила ее ровесница и землячка баба Валя (что случалось редко - ввиду ее слабого здоровья). И под окнами вспыхивал батл с трехэтажными панчами.
Бабки бились как в последний раз. Вскрывали бреши в биографиях, не гнушаясь внебрачных связей. Страшно оскорбляли друг друга. Причем изощренно, с улыбочкой. Используя слова «ветрогонка», «расщеколда», «ерохвостка» и «поимелка».
Я - лет в десять - не понимал значения этих выражений. Да и сейчас тоже не понимаю.
Старушенции на лавках лайкали каждое высказывание кивком дряхлой седой головы. Собирались и обычные зеваки, которые тупо наблюдали за происходящим, но свое отношение к этому никоим образом не высказывали. Городок-то маленький. Мало ли чего.
Многие подзывали собственных кошек, сажали их на колени и с тайной гордостью демонстрировали окружающим. Соседи чуть ли не аплодировали от восторга. Настолько их умиляли эти животные. Хотя у тех была выдрана шерсть клоками. Многие кисы хромали. И смотрели на мир сквозь щелки подбитых и гнойных глаз.
Такой уж суровый городок, в котором я вырос.
И еще.
Баба Нюра любила перед сном публично исполнить какой-нибудь музыкальный трек.
Под настроение.
Про Волгу, которая разольется. Или месяц, который светит.
И, собрав от силы три-четыре лайка, потащиться домой.
Благо идти недалеко.